К тому времени как мы приехали, на улице уже было темно. Ливень, заставший нас в дороге сошел на нет, оставив после себя редко моросящий дождик и огромные лужи на дорогах.
"Прощай солнышко. Завтра будет ещё хуже"
Под властью угрюмого настроения, я вылезла из машины и побрела к дому, по дороге пытаясь не поскользнуться на ровном месте, ноги меня почти не слушались. Поднявшись по скрипучим ступенькам к двери, я услышала позади голос Джейка:
– Пока, Белла, сегодня я буду охранять тебя, – его голос показался мне вкрадчивым и немного тихим, но в тоже время напряженным. В то время как я повернулась в его сторону, он уже сел и завёл машину, черный фольцфаген слился с темнотой и исчез. Фары так и оставались не включенными: хоть я и знала, что Джейку с его зрением они не нужны, я всё равно беспокоилась. Уж слишком обострился мой страх потерять кого-либо из близких мне людей. Ведь второй потери я могла просто не пережить.
Ещё пару минут я смотрела вдаль, в непроглядную темноту ночи.
Как много она скрывает, сколько тайн и сколько ужасов таится в этой, казавшейся мне, пустоте.
Я перевела взгляд на дом. Сейчас он казался мне пустым и безжизненным. Только тёмные блики играли в его окнах. Меня одолело странное предчувствие.
"Скоро что-то должно произойти что-то, что может крупно изменить мою жизнь"

Проходя в гостиную, я сняла с себя ветровку и кинула её на диван.
"Потом уберу"
Меня одолевала странная усталость. Подойдя к телефонному столику, я нажала на кнопку автоответчи-ка. На нём было три сообщения. Одно от Рене: мама просила позвонить, поскольку они с Филом со-бираются опять переезжать, но теперь более южнее, в Джорджию. Потом одно сообщение от Гарри: ка-жется, они вместе работают с Чарли, потому что он просил его сегодня подменить в ночную смену, ему не здоровиться. И ещё одно от самого Чарли: "Белла, не переживай, я скоро буду дома"
Кажется, его тоже застал ливень.
Ещё немного погипнотизировав автоответчик, я стёрла все сообщения.
Не знаю, чего я ждала, но каждый раз слушая автоответчик на телефоне или проверяя электронную почту, я надеялась, ведь во мне всё ещё теплилась самая маленькая часть надежды, которая с каждым днём рисковала исчезнуть навсегда.
Я тяжело вздохнула, мысленно ругая себя, что надо смириться с реальность, а не жить глупыми несбы-точными мечтами.
"Смирись, Белла, ОНИ не вернуться, как бы тебе не хотелось. Прошло достаточно времени, чтобы ты это поняла" – звучал голос у меня в голове.
Я всем своим разумом прониклась в эти мысли. Они причиняли смертельную боль моей ещё кровоточащей ране. Я сильно сжала руки в кулаки, в попытке справиться с напряжение. И, впервые за долгое время, я попыталась не просто унять боль в груди, а пыталась перебороть её, я хотела не забыть, а смириться и принять.
Принять реальность:
"ОНИ не вернуться"
С осознанием этой мыслью на душе стало пусто, никаких чувств: не боли, не печали, ни даже ненависти или гнева.
Я почувствовала свободу.
Свободу, которая меня пугала.
Свободу одиночества. Мир, в котором не найдется никого, кто бы мог заменить мне их.
Я обняла себя, как будто боясь, что могу рассыпаться от всего этого на мелкие осколки, которые уже будет невозможно собрать. Я боролась с ужасом и страхом.
В этот момент дверь скрипнула и в прихожую вошли.
– Белла, я дома! – крикнул Чарли, в его голосе сквозили весёлые нотки, которые я так давно не слыша-ла.
Шаркая ногами, он вошёл в гостиную. Не знаю, как я сейчас выглядела, но лицо отца сразу преобразилось, увидев меня. Веселье стёрлось с его лица, а между бровей пролегла складка, участки кожи покрылись сетью небольших морщинок. Лицо посуровело, а потом просто застыло в маске напряжения.
– Белла, – с нескрываемой тревогой произнёс он.
Я попыталась осмыслить взгляд, концентрируясь на образе отца. Потихоньку страх и ужас начали от-ступать. Я знала, что голос будет дрожать, но также я знала, что могу говорить, пусть и запинаясь на каждом слове:
– Всё нормально, просто устала. Я пойду приму душ и всё будет хорошо.
Уверяла я Чарли. Пусть в его выражение и отпечатывалось предостерегающее недоверие, но отпустил он меня без лишних вопросов.
Ненавязчивость и сдержанность – сочетание качеств, которое редко встретишь в характере человека.
"Мне просто повезло с таким отцом" – думала я.
Поднявшись по лестнице, я сразу завернула в ванну, не заходя в комнату.
Скинув с себя всю одежду, я почувствовала легкое расслабление и свободу, пусть и с некоторым чувством уязвимости. Все эти вещи, которые сейчас валялись на полу, казались мне жутко тяжелыми и неудобными, они будто давили на меня своей громоздкостью. Оттолкнув их ногой в сторону, я забралась в ванну.
Горячая вода позволяла телу расслабиться, она обволакивала и ласкала мою бледную кожу, придавая ей подобие живого вида.
Сейчас мне казалось, что я находилась на нейтральной территории. Здесь я могла ни о чём не думать, ни о чём не размышлять. Моя голова была пуста, абсолютно никаких мыслей, и это, во истину, радовало меня.
Просидев так неимоверное количество времени, я приняла контрастный душ и, наконец-то, вылезла из ванны.
Обмотав мокрые волосы полотенцем, и накинув на себя махровый халат, я направилась к себе в комна-ту.
В комнате, на удивление, царила идеальная чистота. Видимо, в последнее время я реально не знала чем себя занять. Переодевшись в домашнее – спортивные штаны и футболку – я посмотрела на письменный стол, где стояла стопка из учебников и тетрадей. Уроки я сделала ещё вчера. Вот только одна тетрадка одиноко лежала отдельно от остальных.
Я подошла поближе.
Психология – один из ненавистных мне уроков.
Только сейчас вспомнила, что решила оставить это задание на потом, уж слишком я не любила этот предмет. Рассказывать о себе, своих эмоциях, случаях из жизни и всякой другой ерунде, которой я не хотела делиться с окружающими. Особенно мне не нравился учитель, он был слишком любопытным и приставучим для психолога.
Я села за стол открыла тетрадь и прочитала задание:
"Вспомните или спросите у родителей о случай из вашего детства, какой-то один особо яркий момент, который вам запомнился. Опешите его.
Какой характер был у вас, когда вы были маленькими (часто капризничали или были, наоборот, тихим ребёнком и т. д.), что любили и ненавидели.
Постарайтесь составить общую характеристику »
Первое, что мне пришло в голову, что это полная ерунда и психологу тоже себя не чем было занять, и он записывал всякие дурацкие вопросы, которые падали с потолка.
Я просто не представляла, как это может помочь раскрытию темы: "Становление психики в детском возрасте" и вообще, зачем нам её изучать.
Но спорить на эту тему завтра с учителем я не собиралась, поэтому решила накрапать пару строк для мистера Коллинза (учитель психологии). Какой простой сейчас мне казалась эта задача!
Минут двадцать я тщетно пыталась вспомнить хоть что-нибудь из моего глубокого прошлого. Но детст-во было для меня как в тумане, а после восьми лет я вообще не чего не помню. Никаких эмоций, слу-чаев, ничего. В моей памяти как будто не запечатлелось ни одного момента.
Скорее всего, если бы меня сейчас спросили, счастливое ли было у тебя детство, я бы сказала, что поня-тия не имею.
Я просто ужаснулась от этой мысли. Как можно не помнить ничего из своего детства?
Да, я знаю, что со временем многое забывается, но не настолько же, да не так много времени и прошло.
Я попыталась ещё порыться у себя в голове, но наткнулась на стену. Как будто все воспоминания были наглухо закрыты за этой громадиной. Я пыталась пройти через этот стальной барьер. Но как только он начал немножко поддаваться, на меня просто накатили ужасные чувства страха и беспомощности, отча-янья и ужаса, все чувства как будто перемешались, создавая зловещий коктейль рискующий вызвать истерику. Этот ужас насильно вырвал меня из своих мыслей, уводя подальше от стены.
Меня просто раздирало чувство гнева. Я схватила тетрадку и швырнула в стену, в попытке избавиться от странной агонии, но не сильно это и помогло. Огонь всё ещё разливался по моим венам, создавая ощущение неуправляемости и сумасшествия.
Я резко встала со стула, но вдруг пошатнулась, голова дала о себе знать невыносимой болью в висках, заглушая всё остальное.
Я аккуратно села на диван, а потом и вовсе улеглась.
"Надо просто спросить Чарли", – подумала я, когда здравый разум начал возвращаться ко мне. – "Это единственный правильный выход".
Кто как не мой отец должен знать всё о моём прошлом?
Я уже было собралась спуститься вниз к Чарли, как в дверь постучали.
– Белла можно? – произнёс отец за дверью.
– Да, пап, проходи, я как раз хотела идти к тебе.
Я поднялась и села на край постели.
– Да? – удивился он, заходя в комнату.
– Пап, я тут делала уроки и нам по психологии задали написать небольшое ЭССЕ про своё детство. Но я мало что помню. Не мог бы ты мне помочь?
Отец на мгновенье принял озадаченный вид, а потом с серьезным выражением лица спросил:
– Что именно тебя интересует?
– Ну-у, какие-нибудь приятные моменты, которые запомнились тебе, возможно смешные случаи из моего детства. Да и вообще, какой я была? Я, например, мало что помню, – моя уверенность таяла на глазах, чем больше я спрашивала, тем больше лицо Чарли становилось более напряженным и озадаченным, мне казалось, что сейчас он чувствовал себя крайне не комфортно. Его глаза бегали по комнате, будто ища поддержки. Меня это сильно насторожило.
Он что не хочет рассказывать мне или боится чего-то?
Я начинала злиться. Но после пары минут молчания папа всё-таки заговорил.
– Знаешь, Белла, в детстве ты много болела, поэтому мы особо никуда не выбирались. Да и таких ярких воспоминаний у меня нет, ты же знаешь: мама потом ушла от меня, забрав тебя с собой. Поэтому мне кажется, тебе лучше эти вопросы задать ей.
Сейчас я была в смятение или скорее в шоке. Я хорошо знала отца, я знала, что сейчас он врет, что-то не договаривает. И кормит меня глупыми отмазками, в которых сам не уверен. Но ПОЧЕМУ?
Я ничего не понимала, я запуталась в собственных подозрениях и выводах.
Мне нужно время, что бы подумать.
В этот момент царящую тишину в комнате нарушил Чарли.
– Извини, Белла, Гарри просил меня подменить его сегодня, мне пора на дежурство.
Он, поцеловав меня в лоб, ушёл, а я так и осталась сидеть на кровати как каменное изваяние. Мне каза-лось, что он убегает от меня и от моих вопросов. Я опять чувствовала себя брошенной со своими про-блемами и чувствами. Одна, опять одна и опять без ответов. Это всё становиться слишком больно.

На следующий день после школы.
Каждый раз, возвращаясь со школы, я чувствовала смертельную усталость. Всё это притворство в тече-ние дня заставляло меня считать себя последней лицедейкой, без чувства совести. Все эти натянутые улыбки, попытки поддержать тему или разговор, ложные выражения лица, которыми я кормлю своих "друзей". Иногда просто тошно становиться от этого театра без зрителей.
Подъехав к дому, я буквально доползла до комнаты и плюхнулась на кровать.
Я проспала около двух часов и впервые мне ничего не снилось. Никаких кошмаров, никаких образов и силуэтов, будто кто-то сжалился надо мной и решил дать мне расслабиться во сне.
Проснувшись, я встала с кровати и поняла, что уснула я в том, в чём была в школе. На мне были темные джинсы и свитер.
"Даже переодеться не удосужилась, неужели я так сильно вымоталась?"
Подойдя к шкафу, я взяла первое, что попалось под руку: обычная белая футболка и шорты, натянула на себя и вышла из комнаты.
Сегодня я не желала заниматься самокопанием. Я огляделась по сторонам. Мне надо было отвлечься, то есть загрузить себя какой-нибудь работой.
Я посмотрела в ванну: вещи я стирала ещё вчера, да и уборку делала совсем недавно. Готовить обед бы-ло ещё рано. Тут мой взгляд упал на лестницу на чердак.
На той неделе я разбирала там всякий хлам и один старинный комод мне очень понравился, я попросила Чарли поставить его в гостиную, возле камина. Он согласился, но перед этим мне надо будет его при-вести в порядок. Вот этим я сейчас и займусь.
Я взяла из ванной тряпку с ведром и поднялась на чердак.
Комод одиноко пылился в углу. Сделанный под старину, с узором в готическом стиле, он легко мог сойти за антикварную вещь.
Я села на корточки напротив него и начала по очереди выдвигать ящики, вытаскивая оттуда всякий ста-рый хлам.
Книги, вещи, небольшая коробка с виниловыми пластинками, выцветшая тюль кремового цвета, еще какие-то вещи…
Половину из этого я, недолго думая, отправила в мусорку, остальное разложила по своим местам.
Осталась только одна небольшая коробка, на ней крупным корявым подчерком было написано "ДО-КУМЕНТЫ".
"Писала мама. Этот подчерк я узнаю из всех. Сколько ж лет этой коробке? Мама ушла от папы, когда мне было десять. Этой коробке лет восемь не меньше".
Я с детским любопытством посмотрела на неё. Коробка была аккуратно заклеена скотчем. Руки так и чесались открыть.
"Всё равно разбирать придётся".
Я взяла ножницы с комода и распечатала "ларчик". В коробке лежали разные документы, я села на пол по-турецки и начала разбирать их. К моему сожалению, мне попадались только старые счета за ком-мунальные услуги и квартиру и разные паспорта на технику (стиральная машинка, микровалновка и т.д.).
Но на самом дне…
Я заметила красную папку, в ней лежали какие-то бумаги. Я быстро достала её и начала рассматривать. Под пластиковой папкой просматривались пожелтевшие листы, которые в слабом освещенье чердака казались древними, это явно были не заурядные счета. Я достала бумаги и решила прочитать первую строчку.
БУМАГИ НА УСЫНОВЛЕНИЕ:
ИЗАБЕЛЛА МАРРИ СВОН 8 лет

Листок выпал из моих рук, а перед глазами всё поплыло.
"Не может быть! А если это правда? Почему я ничего не помню? Мне же было восемь лет! ПОЧЕМУ?!"
Голова кружилась, всё становилось как в тумане. Я схватилась руками за голову, силясь что-нибудь вспомнить. На виски давила неимоверная сила. А в мыслях был только один вопрос:
"ПОЧЕМУ? ПОЧЕМУ меня все придают? ПОЧЕМУ меня все бросают? И ПОЧЕМУ я ничего не пом-ню!"
Темнота заволокла моё сознанье, я проваливалась в темноту. Последней моей мыслью было:
"Сейчас я всё узнаю"